Важнейшие произведения

21.02.2021 - В Раздел критики добавлена статья В.Ф. Ходасевича о Дмитрии Мережковском, добавлена статья Михаила Цетлина о Дмитрии Мережковском. Исправлены неточности в ранее размещенных материалах.

15.07.2019 - В биографии Дмитрия Мережковского исправлена ошибка.

12.02.2018 - Добавлен ряд открытых писем Мережковского, а также фрагменты личной переписки.

28.01.2017 - Добавлено произведение "Рождение богов. Тутанкамон на Крите" и роман "Мессия".

27.01.2016 - Добавлена масса публицистических и критических материалов Дмитрия Мережковского.

05.02.2014 - Добалены новые стихотворения Мережковского.

31.12.2010 - Коллектив редакторов сайта сердечно поздравляет всех с наступающим Новым Годом!



На правах рекламы:

ararat-online.ru сайт наших партнеров

ukamina.com сайт наших партнеров

Этапы новейшей русской лирики

Шулятиков В.М., 1910

VI

Дальнейший этап культа страданий.

За страданием сохраняется значение одного из "начал", лежащих в основе мироздания. Но активная творческая роль страдания, еще более, чем в поэзии Влад. Соловьева, тускнет; взаимоотношение между страданием и его противоположностью еще более теряет в своей интимности, и из отношения причины и действия превращается в простую игру антитез.

Д. Мережковский воспевает противопоставление смерти и жизни.

"Поэт посещает Пантеон. Там, в храме олимпийских богов царит бог самоотречения и страдании, "древнему сонму богов чуждый, неведомый бог". "Это мой бог, - возглашает г. Мережковский, - перед ним я невольно склоняю колени... Радостно муку и смерть принял благой за меня... Верю в тебя, о господь, дай мне отречься от жизни. Дай мне во имя любви вместе с тобой умереть!.." Но заявивший себя сторонником "отречения от жизни" поэт спешит сделать поправку. Оглянувшись назад и увидав "солнце, открытое небо", увидав, что "льется из купола свет", что "в тихой лазури небес - нет ни мученья, ни смерти", он восклицает: "Сладок нам солнечный свет, жизнь - драгоценнейший дар!"

Вступивший, таким образом, в редкое противоречие с самим собою, поэт задумывается, и плодом его размышлений является следующая тирада:

Где же ты, истина?.. В смерти, в небесной любви и страданьях,

Или, о, тени богов, в вашей земной красоте?

Спорят в душе человек а, как в этом божественном храме,

Вечная радость и жизнь, вечная тайна и смерть...

К этому cпору, к этой антитезе поэт возвращается при каждом удобном поводе, описывает эту антитезу, пользуясь самыми различными образами и приемами.

Борющиеся силы оказываются, например, "родными безднами", явлениями, лишь отражающими друг друга, как зеркала.

"И смерть и жизнь родные бездны. Они подобны и равны, друг другу чужды и любезны, одна в другой отражены. Одна другую углубляет, как зеркало, а человек их соединяет, разделяет своей волею навек". Зло и добро - два пути, ведущие -к одной и той же цели. "И все равно, куда идти".

Поэт старается поразить читателей сближением антитез смерти и любви. Он доказывает, что любовь наделена силой смерти, а смерть способностью порождать любовь.

В мистерии "Христос, ангелы и душа" мы читаем нижеследующие строки. Ангелы ведут диалог с душой. Они, на вопрос души: где ее возлюбленный, описывают крестные страдания Христа. "В тоске изнемогая, но все еще любя, спаситель, умирая, молился за тебя"... Поучивши подобный ответ, душа заявляет: "Я плакать буду вечно. За мир он пролил кровь, любил так бесконечно и умер за любовь!., любви какая сила! Любовь, о для чего, б е з у м н а я, убила ты бога моего!"

Поэт наедине со своей возлюбленной. Они страдают и молчат. Любовь для обоих их сплошная мука, они - одиноки в любви. "Стремясь к блаженству и добру, влача томительные дни, мы все - одни, всегда - одни". Следует гордое восклицание: "Я жил один, один умру!" - и великолепная сентенция: настоящая любовь познается только при посредничестве смерти. "Любить научит смерть одна все то, к чему возврата нет".

А вот образцы еще более изощренной и разнообразной игры в противоположения.

Воспевается, например, обломок стали ("Сталь"). Он - могуч, он, "потомок воды, железа и огня", учит поэта быть сильным. В то же время сияние его - "нежней, чем в поле вешний цвет"; на нем даже дыхание детских уст властно оставить свои следы. И г. Мережковский видит в стали идеал для сердца. "О, сердце, стали будь подобно - нежней цветов и тверже скал!" Оно не должно бояться ни врагов, ни друзей, ни покоя, ни борьбы, ни страданья. "Дерзай же, полное отваги, живую двойственность храня, бессчастный мудрый холод влаги и пыл мятежного огня".

Поэту знакома веселость при наличности условий, решительно отрицающих ее ("Веселые думы").

Без веры давно, без надежд, без любви,

О, странно веселые думы мои!

Во мраке и сырости старых садов -

Унылая яркость последних цветов.

Набрасывается концепция идеального существования. Поэт усматривает воплощение последнего в волнах, соединивших в себе редкие противоположности. "О, если б жить, как вы живете, волны, свободные, бесстрастие храня, и холодом и вечным блеском полны!.." "Зачем ваш смех так радостен и молод?.. О, дайте мне невозмутимый холод и вольный смех и вечную красу!.."

Д. Мережковский определяет свое отношение к богу. И это отношение опять-таки принимает форму сочетания двух антитез. Бог, в представлении поэта - начало, враждебное его душе, начало, заставляющее душу страдать. И, однако, бог и душа безраздельно соединены.

Душа моя и Ты, с тобой одни мы оба,

Всегда лицом к лицу, о, мой последний Враг.

..........................................................

И в буйном трепете тебя за жизнь кляня,

Я все же знаю: Ты и Я - одно и то же.

Поэта привлекает образ Леонардо Да-Винчи58. Почему? Мережковский видит в нем опять то же таинственное сосуществование двух "бездн". "О, Винчи, ты во всем - единый". ("Леонардо да-Винчи".) Потому поэт наделяет его "страшным ликом", окружает ореолом чего-то непостижимо-грандиозного. "Уже, как мы, разнообразный, сомненьем дерзким ты велик, ты в глубочайшие соблазны всего, что двойственно, проник".

Воплощением антитез обрисована у Мережковского и фигура Микель-Анджело. "Опытный в добре, как и во зле", вечно упорный в работе, никогда "не вкушавший покоя", нетерпеливый, угрюмый, одинокий, Микель-Анджело "в исполинских глыбах изваяний, подобных бреду, всю жизнь не мог осуществить чудовищных мечтаний и, красоту безмерную любя, порой не успевал кончать созданий". "Одной судьбы ты понял неизбежность для злых и добрых: плод великих дел - ты чувствовал покой и безнадежность". "И вот стоишь, - обращается поэт к его статуе, - непобедимый роком, ты предо мной, склоняя гордый лик, в отчаянии спокойном и глубоком, как демон безобразен и велик".

Другими словами, декламация на тему: сочетание страданий и покоя, безобразия и красоты.

Ограничимся приведенными примерами59. Они дают вполне достаточное понятие о том, по какому новому русту направилось поэтическое творчество. Правда, игры антитез не чужд был, в известной степени, еще Надсон. Правда, не безгрешен в этом отношении и Владимир Соловьев. Одно из наиболее выдающихся стихотворений* последнего написано как раз в "антитетическом стиле". Но "антитетичность" в общем ни для того, ни для другого не характерна. Первым из "новых" лириков, определенно и решительно ставшим на путь игры в антитезы, следует, несомненно, признать автора "Леонардо да-Винчи" к "Микель-Анджело".

* Стих. "Иматра": "Шум и тревога в глубоком покое, мутные волны средь белых снегов, льдины прибрежной пятно голубое, неба жемчужного тихий покров. Жизнь мировая в стремлении смутном так же несется бурливой струей, в шуме немолчном, хотя лишь минутном, тот же царит неизменный п о к о й".

<<Предыдущая глава Оглавление

Читать далее>>



Главная | Биография | Произведения | О мережковском | Ссылки | Статьи | Контакты